Детектор Ошибок
Мозговое Обеспечение ЛжиВ течение последнего десятилетия тема мозгового обеспечения лжи и психофизиологических способах ее детекции привлекала большой интерес. Во многом этому способствовало развитие методов функциональной нейровизуализации. Однако, несмотря на активные исследования этого вопроса, с применением современных техник регистрации активности мозга (позитронно-эмиссионная томография (ПЭТ), функциональная магнитно-резонансная томография (фМРТ), вызванные потенциалы (ВП) и т.д.) до сих пор нет ясности в понимании того, как мозгом обеспечивается ложь. Можно ли, с точки зрения работы мозга, рассматривать ложь как отдельный вид деятельности (в противопоставлении к правде), а значит предлагать нейробиологическое объяснение (или модель) этого феномена? Или правильней было бы считать ложь просто более ресурсо-затратным видом деятельности (по сравнению с правдой) в терминах процессов внимания, принятия решения, прогнозирования возможных последствий в случае раскрытия (например, репутационных рисков) и т.д.? Отсутствие четких ответов на эти вопросы в сочетании с методическими особенностями и ограничениями применяемых методов нейровизуализации, обуславливает отсутствие общепринятого мнения относительно того, насколько наблюдаемые в исследованиях изменения мозговой активности могут однозначно свидетельствовать о том, что человек лжет.
Для решения этих вопросов нами было разработано специальное тестовое задание, за основу которого был взят принцип карточной игры «верю/не верю» – действия испытуемого были направлены на то, чтобы оппонент (компьютер) поверил в ложь и не поверил правде. Ключевой особенностью данного тестового задания являлось то, что испытуемый манипулировал действиями оппонента, самостоятельно и осознанно принимая решение лгать или нет. В результате нами (методом вызванных потенциалов (ВП) было получено доказательство участия мозгового механизма «детекции ошибок» (ДО) в процессах обеспечения сознательных ложных действий. Было показано, что ложное действие, несмотря на его выгодность для субъекта, детектируется как некорректное – т.е. приводит к активации мозговой системы ДО. Дальнейшее исследование особенностей механизма ДО путем модификации режима его работы с помощью алкоголя выявило радикальное изменение реакции на ложь – инвертированное, по отношению к норме, сочетание амплитуд соответствующих компонентов вызванных потенциалов. Это явилось свидетельством нарушения процессов автоматического контроля вызванное алкоголем, когда ложное действие не воспринимается как некорректное.
Далее, уже с использованием методов ПЭТ и, затем, функциональной МРТ было установлен ряд фактов. Было показано, что, во-первых, и ложные и правдивые действия обеспечиваются в рамках единого набора мозговых областей – префронтальная кора, поясная извилина, ассоциативная моторная кора, а также теменные области коры. Во-вторых, было установлено, что специфическую связь именно с ложными действиями демонстрирует функциональная активность в области хвостатых ядер. Это именно та область, при регистрации физиологической активности в которой (напряжение кислорода) впервые в мировой практике, в 1968 г. Н.П. Бехтеревой и В.Б. Гречиным было продемонстрировано экспериментальное доказательство существования мозгового механизма детекции ошибок. Тем самым нами уточнена структурно-функциональная организация мозговой системы детекции ошибок при намеренных некорректных действиях – область передней поясной извилины обеспечивает постоянный мониторинг действий, а срабатывание на ложь характеризуется дополнительным вовлечением хвостатого ядра.
Затем, базируясь на разрабатываемой в нашем институте концепции ДО как одного из базисных механизмов организации работы мозга в норме и, что важно, при патологических состояниях, был проведен анализ изменений функционального состояния переднего отдела поясной извилины (ПБ 24,32), который является ключевым элементом системы детекции ошибок, у пациентов с синдромом навязчивых состояний (обсессивно-компульсивного расстройства (ОКР)) и болезнью Альцгеймера. Оценивались патологические изменений локальной скорости метаболизма глюкозы (СМГ) методом ПЭТ. В результате было выявлено снижение СМГ относительно нормы в этой области, т.е функциональное состояние поясной извилины в покое при этих заболеваниях не соответствует критериям нормы. В этом случае хирургическое воздействие оказывается именно на очаг патологической активности. Возможно, требует уточнения классическое представление о функциональном стереотаксисе как о способе коррекции состояния с помощью воздействия только на морфологически и функционально интактные структуры мозга, участвующие в формировании патологического. Стереотаксическая цингулотомия устраняет очаг патологической активности, что объясняет высокую эффективность таких операций и отсутствие послеоперационных нарушений мозговых функций и изменений личности пациента.